Графова В.Н., Смирнова В.С., Орлова И.Н., Хлебникова Н.Н., Крупина Н.А.
Государственное учреждение Научно-исследовательский институт общей патологии и патофизиологии Российской АМН, Москва

Известно, что состояние депрессии в клинике часто сопровождается изменениями болевой чувствительности, а для пациентов с болевыми синдромами характерны депрессивные реакции. Механизмы взаимосвязи боли и депрессии не ясны. В клинике есть данные об изменении порогов болевой чувствительности у больных депрессией, однако в силу объективных причин практически не изучено изменение порогов в динамике развития либо купирования депрессивного состояния. Для решения таких задач более удобны модельные исследования на лабораторных животных, у которых изменение порогов болевых реакций (ПБР) является наиболее часто применяемым критерием изменения болевого восприятия.

На разработанной в наших исследованиях модели экспериментального дофамин-дефицитзависимого 1-метил-4-фенил-1,2,3,6-тетрагидропиридин (МФТП)-индуцированного депрессивного синдрома показано, что наличие депрессивной симптоматики у крыс сопровождается стойким увеличением болевой чувствительности и усилением рефлекторных ноцицептивных реакций на термические стимулы у животных с исходно высоким уровнем ПБР. На модели нейрогенного болевого синдрома, вызванного перерезкой седалищного нерва у крыс, показано, что развитие болевой симптоматики сопровождается снижением ПБР на термическую стимуляцию. В наших исследованиях последних лет разработана новая удобная модель депрессивно-болевого синдрома, вызываемого путем перерезки седалищного нерва задней конечности у крыс с экспериментальным МФТП-индуцированным депрессивным синдромом (Н.А. Крупина, И.Н.Орлова, Н.Н.Хлебникова и др., 2002).

Цель настоящего исследования заключалась в сравнительном изучении изменения болевой чувствительности у крыс с депрессивно-болевым и депрессивным синдромами.

Методы исследования. Для воспроизведения экспериментального депрессивного синдрома подопытным крысам вводили специфический для дофаминергических нейронов пронейротоксин МФТП внутрибрюшинно в дозе 20 мг/кг ежедневно в течение двух недель, контрольным крысам той же схеме вводили физиологический раствор. Для воспроизведения экспериментального депрессивно-болевого синдрома подопытным и контрольным крысам по указанной схеме вводили соответственно МФТП и физиологический раствор в течение 16 дней, на 14-ый день введения препаратов (стадия выраженной депрессии поведения) осуществляли перерезку седалищного нерва левой задней конечности животных опытных и контрольных групп. У крыс с депрессивным и депрессивно-болевым синдромом оценивали развитие депрессивной симптоматики по интегральному показателю угнетения мотивационной деятельности и изменения физиологического статуса в ряде поведенческих тестов - по уменьшению предпочтения потребления раствора сахарозы по сравнению с водой (гедонические расстройства), снижению суточного объема потребления жидкости, увеличению длительности иммобилизации и росту индекса депрессивности в тесте принудительного плавания, снижению массы тела (Н.А.Крупина, И.Н.Орлова, Г.Н.Крыжановский, 1999); у крыс с перерезкой седалищного нерва оценивали развитие нейрогенной боли по выраженности аутотомии (поражение когтей, фаланг и стоп оперированной лапы) (Осипов А.В., Кукушкин М.Л., 1993). Болевую чувствительность к термическому ноцицептивному раздражению оценивали в тесте Hot Plate" по ПБР путем измерения латентного периода первой избавляющей реакции (облизывание передней лапки или выпрыгивание) при помещении животного на пластину, нагретую до t0=550C. Животных не разделяли по исходному уровню ПБР.

Результаты исследования. Болевой синдром приводил к пролонгированию депрессивного состояния у крыс опытных групп по сравнению с подопытными животными без перерезки седалищного нерва. В настоящем исследовании выраженность болевого синдрома в динамике обследования после перерезки седалищного нерва у крыс опытных и контрольных групп не различалась.

У крыс с депрессивным синдромом на стадии выраженной депрессии поведения величина ПБР до перерезки нерва не отличалась от контроля. Эта величина рассматривалась нами как исходная для последующей оценки изменения порогов в опытных и контрольных группах в динамике восстановительного периода и была принята за 100%. У животных с экспериментальным депрессивным синдромом без перерезки седалищного нерва по сравнению с контролем выявлено снижение ПБР на стадии восстановления поведенческой активности через 1 и 2 недели после отмены МФТП, то есть отсроченно. К 3-ей неделе болевая чувствительность у крыс, подвергавшихся введению МФТП, нормализовалась.

У животных с депрессивно-болевым синдромом к 3-ей неделе, напротив, отмечалось статистически значимое снижение ПБР по сравнению с исходным значением, тогда как у контрольных крыс с перерезкой нерва наблюдалась лишь тенденция к снижению. Такое снижение, по-видимому, отражает усиление выраженности нейрогенного болевого синдрома у животных опытной и контрольной групп на конечном сроке наблюдения. Однако, принимая во внимание тот факт, что по выраженности аутотомии животные опытной и контрольной групп ни на одном из сроков обследования не различались, можно полагать, что значительное снижение ПБР у животных с депрессивно-болевым синдромом на поздней стадии восстановительного периода связано также с пролонгированием состояния депрессии, вызванным развитием болевого синдрома у животных.

Заключение. Полученные данные свидетельствуют о том, что депрессивное состояние вносит вклад в повышение болевой чувствительности у крыс с депрессивно-болевым синдромом.

Межрегиональная сибирская научно-практическая конференция "Боль и паллиативная помощь"